Древние мудрецы говорили: «Покажи того, кому нравится ноябрь в Питере и увидишь лжеца…» Поэтому, думаю, я и скрываю свою радость. Но получается откровенно плохо.

Меня, как анекдотического Штирлица, выдает куча мелочей: Зачем я заговорщицки подмигиваю себе в лифте? А потом, пытаясь сдержать улыбку, напоминаю себе смесь Брюса (Крепкого Орешка) Уиллиса и Мэгги (Минервы Макгонагалл) Смит?

На это сложно смотреть без смеха, но я держусь. Креплюсь. Глаза выдают — разбегающиеся морщины готовы разбить зеркало на тысячи осколков, но… первый этаж, выхожу!

Обросшие зимней шерстью коты греют мотор припаркованного мерседеса. Капот — сцена, и коты отрабатывают своё представление — их художественная сверхзадача, используя демонстрацию внимания — показать своё полное пренебрежение и невнимание. Ленивый глаз тухнет в облаке хвоста. Ухо чертит сытой ленью — проходи.

Хочется сказать им: «Ну, привет, пушистые сволочи!» Но я искушенный зритель, и аплодирую мысленно.

Один классик сказал: «Ветер, по петербургскому обыкновению, дул на него со всех четырех сторон.» А другой ответил: «Но ветер в карманах сильнее, чем ветер снаружи!..» Если добавить к этому реальный ветер и ветер в своей голове, а потом смешать, но не взбалтывать — получиться неплохой коктейль.

И здесь, как с реальными коктейлями, главное — вовремя остановиться. Чтобы не стошнило от укачивающей романтики:

В школьные годы чудесные, отряд из параллельного класса назывался «Бригантина». У них была стенгазета и называлась она: «Бригантина расправляет паруса»

А заголовок нашей был: «Клуб Гвоздика». (И это был самый короткий тест на то — революционный вы романтик, или пришибленный на всю жизнь заложник трудовика) Вот так — одно ударение — а травма на всю жизнь!

Приложение «Huaway Здоровье» — жалкий крохобор. Говорит, что у меня, в среднем, менее 10000 шагов в день. Нет ведь — говорить, что у меня больше 9500 шагов? Или — около 10000?.. Эти китайцы — жестокие, жестокие, жестокие, жестокие люди!

И в ноябре — шаг нужно считать за два!

Раньше я не знал, что у Питера тоже есть запах.

В путешествиях мне было очень важно почувствовать запах другого города, другой страны.

У Парижа, Женевы, Афин — у всех есть свой запах. У Москвы, Киева — тоже есть. А у Питера — нет, сокрушался я.

Но оказалось, все-таки, есть! В этом ноябре — это запах опавших листьев и флер духов. В духах я не разбираюсь, а из листьев мне больше по душе липа. А клен и тополь — нет.

Город красив и люди красивы.

Узкие улочки Петроградки не защищены сплошным фасадом. Изнанка, душа — просвечивает. Где сплошной стеной брандмауэра, где одиноким светом в оконце. И за всем этим — жизнь, если не полюбить, то — пожалеть. Изломы крыш и заплаканная тушь окон прячется за светом кафе, салонов, баров и разливух.

-Господи, — думаю я, — все как у людей. Город, он такой-же — живой и красивый…